Очень короткая история

Очень короткая история 1

Беглый патрульный Синъя Когами покинул Японию.
Странствуя в чужих землях, он закалял себя и теперь оказался в SEAUn. Мир вступил в эпоху раздора; несколько стран попытались произвести реорганизацию и пережить тяжелые времена, но потерпели неудачу, превратившись в мозаичное государство, терзаемое диктатурой и гражданской войной. Попав сюда, Когами примкнул к герилье, сражавшейся за демократию, в качестве военного советника.
– Явились.
Рядом с Когами был Сэм, предводитель герильи.
Когами никогда не расспрашивал Сэма о его прошлом, но по его привычке к битвам и следам серьезных ран можно предположить, что он бывший военный. На вершине невысокого холма, среди древних руин, Когами и Сэм соорудили снайперский пост. В Юго-Восточном союзе давно шла гражданская война. Ситуация полностью изменилась, когда глава военной клики Чуан Хан объединил усилия с японским правительством – с Сивиллой, измерявшей преступный коэффициент. Основной контроль над столицей был передан Японии, и началось строительство специального района – морской платформы Шамбала.
Что же произошло?
Пока оппозиция и народ были в замешательстве, Чуан Хан произвел все приготовления. Получив от японского правительства армию дронов, он развернул бойню во имя общественного порядка. В то время Синъя Когами уже примкнул к герилье и желал изменить эти жестокие методы. Чуан Хан – диктатор; он не может совпасть во взглядах с Японией, с Сивиллой. Армия будет разрушена изнутри – так предполагали Когами и Сэм.
Но этого не случилось. Эксперимент с Шамбалой продвигался благополучно, а председатель Хан, повинуясь Японии, собрал правительство SEAUn. Оппозицию же начали истреблять как мух.

По сельской дороге ехала цепь военных машин. Транспорт с личным составом, броневики командования, беспилотные японские танки-“пауки” модели Ганеша… Целый вооруженный эскадрон. Если их не трогать, на лагерь герильи снова обрушится жестокая атака. Поэтому нужно покончить с ними сейчас.
У Сэма при себе был автомат с оптическим прицелом, оснащенным лазерным дальномером и устройством для измерения ветра. У лежащего Когами – снайперская винтовка на сошках. Он зарядил ее патронами с заостренными пулями крупного калибра. Когда Когами смотрел в прицел, то видел различные данные в цифровой форме – сочетание лазерного дальномера и приспособления для поправок на результаты стрельбы. Курсор плавал в точке ожидаемого места попадания. Правительственный конвой виднелся в центре прицела.
Расстояние – девятьсот метров.
– Ветер изменился, – резко сказал Сэм. На сей раз ему довелось быть наблюдателем-корректировщиком – помощником снайпера.

Когда стреляешь из крупнокалиберной винтовки на большом расстоянии и используешь увеличение, поле обзора непременно сокращается. За ним-то и следит корректировщик. Он помогает с баллистическими расчетами и оценивает попадание. В момент выстрела экран дрожит, поэтому очень важно, что наблюдает кто-то еще, кроме главного снайпера.
– Ветер на трех часах. Разве совсем недавно не наоборот было?
– Направление изменилось, а поправки не отображаются, – тихо ответил Когами.
– Ты не ошибаешься? – спросил Сэм.
– Нет, все точно. Это устройство барахлит.
– Прости, оружию уже сколько лет…
– Сейчас настроюсь.
Когами отключил приспособление для поправок. Из прицела исчезла компьютерная графика; появился обычный крест визирных нитей и миллирадианная точка. Так… Вывел голограмму из наручного терминала. Там была таблица баллистических расчетов, которой пользовался Когами. Сэм взглянул на нее.
– Пять “кликов” справа.
– Есть.
Когами осторожно повернул маховичок прицела: щелчок, щелчок.
– Как оно?
– Сила ветра и пыль уже учтены, – отозвался Сэм. – Угол тоже… на результат это не очень повлияет. Ничего.
Когами потянул курок. Он набирается снайперского опыта, поэтому не прищуривается, когда готовится стрелять. Настоящий снайпер целится с открытыми глазами. Прицелился в машину личного состава и выстрелил. Отбил колесо, чтобы остановить движение.
– Попал, – подтвердил Сэм.
Следующий.
Разбил ходовую часть “головы”, закрыв цепи путь спереди.
Теперь – в “хвост”. Два выстрела по шасси броневика.
Заблокировав конец и начало, метим в “любимую” цель – любимую этим снайпером. У сельской дороги зарыты огневые фугасы. К высокопроизводительному агенту сгорания добавлен загуститель – получается напалмовая бомба. Когами зарядил винтовку бронебойными зажигательными патронами и открыл огонь. Грянул страшный взрыв. По цепочке принялись взрываться старые противотанковые мины, спрятанные кругом. На земле расцвел прекрасный фейерверк. Пламя танцевало вместе с разрушительной силой.
При температуре более тысячи градусов напалм продолжает гореть около десяти минут. Как бы тяжело ни был вооружен танк-“паук”, точное оборудование внутри него не выдержит. За черным занавесом пламени силуэт танка дрогнул в конвульсиях и рухнул.

А я скажу, что это жестокий закон искусства: люди умирают, и мы сами умрем, исчерпав свои страдания, чтобы пробилась трава – не забвения, но вечной жизни, густая трава плодотворных произведений…

Очень короткая история 2

В сознании террориста, проникшего в Японию, обнаружился образ беглого патрульного, поэтому Аканэ Цунэмори запросила разрешение на расследование в SEAUn, получила его и прибыла на платформу Шамбала.
И в зоне боевых действий она снова встретилась с Синъей Когами.

После жестокой схватки они возвращались в лагерь герильи на машине. Дороги здесь совсем не такие, как в Японии: каждый раз, когда машину встряхивало, Цунэмори едва не прикусывала язык. А Когами так легко управляет этим автомобилем… Цунэмори втайне восхитилась. Нет ни систем контроля над уличным движением, ни искусственного интеллекта, да и с тормозами и воздушными подушками что-то не то…
Пока Цунэмори продолжала бороться с преступностью в Японии, Когами, видно, совершенно привык к “внешнему миру”.
– Эта одежда выдает в тебе полицейского или человека из правительства. Накинь-ка мою.
Держась за руль одной рукой, Когами бросил Цунэмори свою рубашку.
– С-спасибо…
Промашка вышла. То был редкий случай, когда Цунэмори надела полевую униформу Бюро общественной безопасности. Тут все признаки указывают на полицию. В такой одежде нельзя находиться рядом с Когами – с лагерем герильи.
Цунэмори набросила рубашку Когами поверх своей мокрой формы. Ощутила знакомый запах. В ее памяти проступили картины того времени, когда она была начинающим инспектором. Словно огонек побежал по фитилю… Инспектор-новичок и крутые патрульные. Борьба с необычными преступниками. И только рядом с Когами ей было спокойно. Те дни уже не вернуть.
“Мы слишком близко подобрались к тому, что олицетворяет справедливость в этом мире…”
С тех пор все изменилось.
Но главное осталось неизменным.

– Ты же плавать не любишь? – подал голос Когами.
Перед посадкой в машину, чтобы ускользнуть от огромного военного дрона, Когами и Цунэмори прыгнули в воду; впрочем, ее там было примерно на небольшой крытый бассейн. Когами вспомнил, как профессор Сайга вычислил одну из слабостей Цунэмори. Она не умеет плавать.
– Там мелко, ноги достают, и потом…
– Что потом?
– Я ведь не навсегда такая осталась. Немножко научилась плавать.
Отдел расследований Бюро общественной безопасности был наполовину уничтожен во время инцидента с Кирито Камуи. Тогда преступникам даже удалось вторгнуться в личное пространство Цунэмори.
– Потому что “враги” будут цепляться за мои слабости.
Это стало ей уроком: нужно хотя бы понемногу избавляться от своих слабых сторон.
– Похоже, туго вам пришлось.
Цунэмори промолчала.
– Я-то думал, противника сильнее Макисимы редко встретишь…
Когами вздохнул.
– Конечно, под управлением Сивиллы уровень преступности уменьшился, но потому-то и опасны преступники, которые умеют просачиваться сквозь ее сеть. Если ты пробрался через систему защиты, дальше уже все легко.

Цель Сивиллы – “наивысшее счастье для наибольшего числа людей”. Она указывает дорогу, а тех, кто сбился с пути, изолирует как потенциальных преступников. Система ни в коем случае не идеальна, но множество людей трудится над тем, чтобы она такой выглядела. Вероятно, впредь еще появятся преступники, которые воспользуются несовершенством расчетов Сивиллы.
И эту-то систему Цунэмори видела в ее истинном воплощении.
“Наверное, когда-нибудь Когами-сан должен будет узнать…”
Как отреагирует Когами, если она расскажет ему правду о Сивилле? Разгневается? Опечалится? Обвинит ли он Аканэ Цунэмори, которая все знала и смолчала?
“Нет, Когами-сан не станет винить меня…”
Когами не обрушит свой гнев на тех, кто рядом с ним. Он сосредоточится и направит свою чистую ярость на более могущественных врагов – такой уж он человек.

– Как бы там ни было, слава богу, что ты не погибла.
С этими словами Когами обворожительно улыбнулся. Было в его улыбке что-то светлое, и Цунэмори машинально опустила глаза.
– Это… мне следовало бы сказать.